Вчерашний дождь напугал: под угрозой Тубинский фестиваль. Весенне-летний паводок затянулся. Полая вода стоит в берегах, как в начале паводка. За три оставшихся дня вода не прогреется, купаться — даже из бани — вряд ли потянет… И проезд на НАШЕ место, возможно, не состоится. Но встретиться — это неизбежно! Только в новых климатических условиях!
Второй день в отпуске. Это — по музею. По школе — через три ночи и один день. Хм-м, так и просится тема: «Три ночи и день-деньской…» Три бессонных ночи, душащих памятью об острых коллизиях текущего года… Сенсации времени: умерла тетя Таня, позднее дядя Петя, поминки, встречи, ситуации. Выпуск седьмого номера ТП, альманаха… Встреча с женой односельчанина, некогда эмигрантов в Германию. Выпуск книги друга-геолога, его больничное состояние и др… Политика местных серых кардиналов, поражающая воображение… Словом, есть о чём.
Например, почему я вынужден… соглашаюсь… поставлен в условия, когда должен… искать доп. заработок — в ущерб остаточного здоровья? Где моя д о с т о й н а я пенсия?
Например, почему в родном селе нет газовой системы отопления, тогда как сибирский газ идет мимо нас в европы, китай, турцию?
Например, почему нет-как-нет асфальта, ландшафтного обустройства, ночлега (гостинки), кафе (кабака), автосервиса, рембытсервиса, зон и рекреаций отдыха?..
Например, почему нет сельской власти? Или такое ощущение, что её — нет? Где её дела посмотреть? Чем она подзанята в сей момент?..
Например, почему кладбище в таком угнетающем состоянии… Стыдно мне…
И др. «например»…
Сижу над БОМЖем. Вчерашняя главка ( тезисно):
«Волков ушёл. Под благовидным предлогом отправив Анатолия Васильевича искать Цывкина, Юрий Михайлович принялся взвешивать золотой песок. Шесть мешочков оказались примерно по килограмму весом, больше-меньше, а ощущались гораздо весомей.
В этих шести мешках – всё лето, вся семейная жизнь, да и часть производственной, считая часть суток, так сказать, “с нарушением социалистической законности”. Окупится ли это время чем-то благим? Для самого Михалева, для коллег, для всего остатнего рабочего персонала. “Да, думал Михалев, копаясь с золотом, работали бы себе, как заведено, в течение прошлой, советской, жизни, как обычно, в меру сил, возможностей, желаний. Нет – предприниматели! Мозоли натуральные на руках и ногах, мозоли душевные”…
Он припомнил, как многажды переругались, перецапались по поводу Полигона и иже с ним. И вот главный итог: шесть неполных килограммов сухого остатка.
По какой цене примут чистое золото на аффинажном заводе, в какой валюте посчитают чистую прибыль? Если, конечно, все произойдет благополучно до момента получки заработанной суммы».
– Расскажи, Цывкин, так ты отец все-таки Шкалику, или пришей-пристебай? – нашел Михалев тему для разговора. Цывкин заметно растерялся. Пнул колесо “Жигуля”. – Да ты, не дрефь, Цывкин, мы тебя не продадим. Среди своих как-то нехорошо таиться. Да и отец — это же звучит… гордо. Шкалик, говорят, всю молодость тебя искал. Что он тебе сказал?
– Ладно, Юрий Михайлович, это частная жизнь – заступился за протеже Волков.
– Я не настаиваю, – пошел на попятную Михалев. – Чисто по-человечески помочь хочется. Ты, Цывкин, скажи коли что, не таи… Мы примем участие, так сказать…
– Как скажете.
«Они минуту стояли в полутьме. Михалев явно что-то не договорил. Саминский не мог задать вопросы, вспыхивающие в мозгу, словно судороги от электротока. А может это самоубийство? И, значит, доведение до убийства? Вероятно, Полигон, или этот чертов Загашник, наложили на его психику какую-то тяжелую травму, вызванную скрупулезный сосредоточенностью при работе над тяжелой фракцией: разделением чёрного шлиха на явное золото и сопутствующие рудно-нерудные компоненты. Возможно, многочасовые уединения свихнули его с ума? Или там были иные обстоятельства?.. Как это случилось?
– Как это случилось? — спросил он Михалева.
– Не знаю, подробности никто пока не знает. Седову позвонили из МВД. С ночи работает следственная бригада. Ты пока не разглашай это: тайна следствия…».